Крещение
Церковные записки
Мастерская
Преподобноисповедник Гавриил, архимандрит Мелекесский
празднование - 18 октября
Архимандрит Гавриил (в миру Иван Иванович Игошкин) родился 23 мая (по старому стилю) 1888 года в деревне Самодуровка (в настоящее время село Сосновка) Сосновоборского района Пензенской области в семье крестьян-бедняков. Родители его, Иван Павлович и Варвара Павловна, были людьми очень религиозными. На второй день по рождении принесли младенца в церковь Рождества Христова села Сыреси, что в четырех верстах от их деревни.
Святое крещение над ним совершал священник Александр Иванович и дьякон Иоанн Александрович Фортунатовы. Восприемники - крестьяне Федор Левин и Ксения Игошкина. Во святом крещении нарекли младенцу имя Иоанн, потому что в этот день, 23 мая (по ст. стилю), праздновалась память Ростовского чудотворца - блаженного Иоанна Власатого Милостивого, этого требовал тогдашний церковный обычай.
Родители воспитали сына в заветах строгого благочестия, и посеянное семя страха Божия скоро принесло свой добрый плод. Иоанн был старшим сыном в семье. Когда он подрос, его отдали учиться грамоте. Родители смотрели на обучение грамоте как на дело священное: грамота давала ключ к чтению и уразумению Божественных писаний. Приходилось ходить на учебу за 10 километров в Русский Качим, именно там находилось двухклассное духовное училище.
Здесь же будущий подвижник провел свое детство среди сельской природы. С возрастом это религиозное направление его все более и более увеличивалось: он полюбил храм Божий, в свободное от учебы время посещал его, а дома все свободное время посвящал чтению духовно-нравственных книг и молитве.
Родители отличались богобоязненностью, простотой и особенно кротостью нрава. Они трудились на земле, которая главным образом и доставляла им пропитание. В таких обстоятельствах Иоанн сроднился со всеми недостатками и нуждами, ознакомился с самыми тяжелыми трудами, помогая своему отцу в полевых и других работах.
Еще будучи отроком, Иоанн обнаружил склонность к подвижничеству, с годами его ревность к благочестию возрастала все более и более. И, закончив учебу, он решает оставить мир с его соблазнами и уходит 12 ноября (по ст. ст.) 1903 года в монастырь Жадовская пустынь (1) Карсунского уезда Симбирской губернии. Под покровом Жадовской Казанской Божией Матери несет послушание. В это время в монастыре состояло 13 монахов и 26 послушников, настоятелем монастыря был архимандрит Макарий, которому в то время было 73 года. Послушник Иоанн Игошкин (по сохранившимся архивным документам) характеризовался так: "На послушании положителен, хороших качеств, очень способен, судим и оштрафован не был".
|
Первая мировая война. 18 августа 1914 года |
В 1909 году послушника Иоанна призывают на военную службу в царскую армию служить солдатом в г. Ковно (в настоящее время г. Каунас). В Ковенской крепостной артиллерии на должности певчего при военном соборе он служит до конца марта 1913 года. Возвратившись в отчий дом, занимается вместе с родителями крестьянским трудом, но в 1914 году в связи с начавшейся Первой мировой войной снова призывается на военную службу в действующую царскую армию. Служит псаломщиком и делопроизводителем при 25-м военном госпитале. В конце 1917 года демобилизован по болезни и возвращается к родителям в Самодуровку, где помогает им вести хозяйство. В их семье к этому времени было трое взрослых сыновей: старший Иоанн, Григорий, младший брат Афанасий, 1898 года рождения и сестра Пелагея. Много труда все они вкладывали в ведение своего крестьянского хозяйства. Все делали с Божиим благословением и молитвой на устах, поэтому и получали богатые плоды. Стали жить в достатке.
Но в России разгорался красный террор. Пришедшая к власти безбожная власть держала народ в постоянном страхе, начала грабить крестьянские хозяйства, арестовывать и расстреливать невинных людей, называя их кулаками. В 1921 году трое братьев навсегда были вынуждены покинуть родные места. Братья уехали в г. Покровск (ныне г. Энгельс) Саратовской области, а после смерти родителей в 1922году сестра Пелагея уехала в г. Кузнецк Пензенской области.
В январе 1921 года Иоанна рукополагают в сан диакона и определяют к Свято-Троицкой церкви г. Покровска. В 1922 году он рукоположен в сан священника архиепископом Уральским Тихоном (Оболенским) и оставлен на службе в этом храме. В 1922 году архиепископа Тихона переводят в Москву, и он забирает с собой о. Иоанна.
В Москве о. Иоанна назначают вторым священником Покровского храма (2) Марфо-Мариинской обители сестер милосердия, что на Большой Ордынке, основанной в 1908 году преподобномученицей великой княгиней Елизаветой Федоровной. Именно в Покровском храме была арестована в 1918 году Елизавета Федоровна, а затем расстреляна в г. Алапаевске. Духовник обители и настоятель Покровского храма, известный в то время протоиерей Митрофан Серебрянский (впоследствии архимандрит Сергий), стал для батюшки настоящим живым образцом пастырского служения, у него он многому научился. Отца Митрофана в 1926 году арестовали и сослали в Сибирь, затем последовали годы заключения в ГУЛАГе. Шестнадцать лет он провел в тюрьмах и лагерях. Последним местом ссылки было село Владычное Тверской области, где он и умер в 1948 году. В Тверской епархии о. Митрофан причислен к местночтимым святым новомученикам и исповедникам Российским. Отец Иоанн прослужил в этом храме до 1928 года, после закрытия этого храма его переводят в храм Святителя Николая в Пыжах (3), который располагался через дорогу от Марфо-Мариинской обители.
В 1929 году о. Иоанн принимает монашеский постриг в Московском Богоявленском монастыре (4) с именем Гавриил (что означает "крепость Божия") от архиепископа Куйбышевского и Ставропольского Петра (Руднева) (в 1930-х годах был арестован и умер на Соловках), продолжает служить в этом храме.
В 1930 году викарием Московским Филиппом (Гумилевским) возведен в сан игумена и оставлен священником Никольской церкви.
Первый раз игумена Гавриила арестовали 14 апреля 1931 года, и постановлением особого совещания при Коллегии ОГПУ от 30 апреля 1931 года он был осужден по статье 58-10 УК РСФСР (контрреволюционная пропаганда и агитация) и заключен в концлагерь сроком на три года. Срок отбывал в Вишерском лагере Свердловской области. В этом лагере пробыл до 29 июня 1932 года, по состоянию здоровья был освобожден досрочно и выслан в г. Ростов Ярославской губернии под наблюдение местного отдела СТПУ, через полтора месяца отправлен в г. Владимир для окончания срока ссылки до декабря 1933 года. По окончании срока ему был выписан паспорт, и он вернулся в г. Москву. По возвращении в Москву был назначен настоятелем храма Святителя Николая в Пыжах, где служил до следующего ареста.
В 1934 году архиепископом Московским Питиримом (Крыловым) возводится в сан архимандрита.
В стране действует "безбожная пятилетка", официально подписанная Сталиным 15 мая 1932 года. Она предполагает ликвидацию Церкви к 1 мая 1937 года. Само имя Божие должно быть забыто на территории СССР. Действует в стране "Союз воинствующих безбожников". Борьба с Церковью велась не только явными методами, но и тайными, путем разложения ее изнутри, поддержки разных обновленческих движений и расколов. Хотя и обновленцам готовилось последующее уничтожение. Не желая знать о Царствии Небесном, обновленцы вызвались строить его на земле без Бога, но заодно с безбожниками. В июле 1934 года храм, где служит архимандрит Гавриил, захватывают обновленцы, и он, истинный пастырь, остается верен православию, не принимая обновленчества, считая это новой ересью. Он вынужден перейти служить в храм Воскресения Христова (5) в Кадашах, что невдалеке.
Своих духовных чад и прихожан он не благословляет ходить в храмы, где служат обновленцы. Отец Гавриил готовится принять сан епископа, но 19 августа 1934 года в великий праздник Преображения Господня во время богослужения его арестовывают, и вместе с ним еще девять священников, объявив участниками активной контрреволюционной церковно-монархической группировки Семеновского кладбища, а его конкретно обвиняют в том, что он занимался тайным пострижением в монашество. Содержится в Бутырском изоляторе. Подорванное здоровье за годы заключения в концлагере дало о себе знать, врачи по состоянию здоровья переводят его на легкий труд. В ходе следствия его участие в этой группировке не подтвердилось, и 3 октября 1934 года его освобождают из-под стражи и полностью прекращают уголовное дело по его части. Вскоре церковь, в которой служил о. Гавриил, закрывается, и его переводят в храм Покрова Богородицы села Звягино Пушкинского района Московской области. Среди прихожан и духовных чад трех московских храмов о. Гавриил пользовался большим авторитетом, и многие, несмотря на расстояние, стали ездить в Звягино. Считали его мудрым старцем, большим молитвенником. Знали, хотя батюшка скрывал это, что носит на себе вериги. Ехали помолиться вместе с ним в храме, получить духовный совет и наставление. Это был пастырь, умудренный жизненным опытом, просвещенный благодатью Божией, находивший путь к каждому сердцу. Ему были чужды осуждение и равнодушное отношение к людям. После службы в храме, а то и дома проводил духовные беседы, разъясняя Святое Писание. Рассказывал о своих скорбях и бедах Церкви, как закрываются храмы, снимают их с регистрации, священников арестовывают и отправляют в ссылки. Их семьи доходят до нищеты. Но он говорил, что "всякая власть от Бога, и по нашим грехам такая безбожная власть", призывал к покаянию и большой молитве.
Отец Гавриил со своими духовными чадами тайно вел сбор пожертвований (денег и продуктов) для отправки в лагеря и высланным священникам, о чем свидетельствуют квитанции на отправку денежных переводов, найденные при обыске квартиры после его ареста.
В октябре 1936 года местные комсомольцы совершили поджог церкви, в которой служил о. Гавриил. Он очень скорбел об этом и говорил о преследовании, гонении Православной Церкви со стороны властей и о безнаказанности за поджог. После поджога церкви его переводят в храм Сошествия Святого Духа города Пушкина. 4 ноября 1936 года во время богослужения на праздник в честь иконы Казанской Божией Матери, который очень почитается на Руси, отца Гавриила арестовывают и обвиняют в контрреволюционной деятельности против советской власти. Вместе с ним арестованы восемь священников и монахов. При обыске у отца Гавриила были обнаружены квитанции на денежные переводы на 500 рублей, переписка на 10 листах, исповедь на восьми листах, тетради с рукописями и два адреса прихожан, которые являлись его духовными чадами. Вот и все его "богатство". Итак, опять его ждал Бутырский изолятор, где на многочасовых допросах спрашивали о священнике отце Вениамине Воронцове, с которым он служил пять лет в Марфо-Мариинской обители. Впоследствии о. Вениамин принял монашеский постриг с именем Елевферий и стал митрополитом Ленинградским и Ладожским. Арестованный одновременно с о. Гавриилом, он был осужден и по окончании срока служил где-то в приходе Московской епархии, умер в 1959 году. На вопросы о. Гавриил отвечал уклончиво: "Я с ним не поддерживаю связи". Задавали вопросы и о других священниках и руководителях Марфо-Мариинской обители, в частности о Елизавете Федоровне. На все вопросы он отвечал: "Ничего не знаю и общаюсь только с теми людьми, что касается службы в церкви". Он никого не предал, давал короткие ответы. На допросы приглашались прихожане и его духовные чада. На одном допросе Орлова Мария Харитоновна призналась, что она духовное чадо отца Гавриила и приезжала к нему вместе с другими чадами, назвала их фамилии и сказала, что он бывал у них дома. Ехали к нему помолиться и получить духовный совет и наставление. По ее ответам на допросе можно было догадаться, что она тайная монахиня, но из-за того, что батюшку обвиняли за тайный монашеский пстриг, она сказала, что она просто глубоко верующий человек и из-за своих религиозных убеждений оказывала помощь нуждающимся, принимая у себя дома пожить, обшивала и ухаживала за больными. Она отрицала, что о. Гавриил вел антисоветскую деятельность. Другие свидетели тоже говорили о батюшке как об уважаемом пастыре, которого считают за старца и большого молитвенника.
В день великого праздника Рождества Христова 7 января 1937 года отцу Гавриилу предъявили обвинительное заключение и 20 января этого же года Особым совещанием при Народном комиссаре внутренних дел СССР за участие в контрреволюционной группе осудили по ст. 58-10 УК РСФСР на пять лет ИТП. Отца Гавриила отправляют этапом в город Чибью в распоряжение начальника управления УХТПЕЧЛАГа НКВД.
Спустя год мученический венец принимает его младший брат Афанасий, проживавший в г. Энгельсе Саратовской области. 7 февраля 1938 года его арестовывают. Постановлением тройки НКВД АССР немцев Поволжья от 15 февраля 1938 года приговаривают к расстрелу по обвинению в участии в антисоветской группе церковников и проведению контрреволюционной агитации. Афанасий работал сторожем Вознесенской церкви этого города. Его расстреляли 17 февраля 1938 года в городе Энгельсе.
Срок заключения отец Гавриил отбыл в конце 1941 года, но в связи с войной был освобожден в июле 1942-го. После освобождения работал в этом лагере до октября 1942 года. В октябре 1942 года выехал на жительство в город Кузнецк Пензенской области к своей сестре Пелагее. Родители умерли в 1922 году. Здесь можно вспомнить Евангельские слова: "Лисицы имеют норы, и птицы небесные гнезда, а Сын Человеческий не имеет, где преклонить голову" (Евангелие от Луки, гл. 9, ст. 58). Так и о. Гавриил в свои 54 года, больной и измученный в лагерях человек, не имел своего угла. Прожив у сестры около месяца, решил идти пешком в Ульяновск, посетить епископа и получить назначение на службу. Именно в Ульяновск была эвакуирована Московская Патриархия во главе с Патриархом Сергием (Старогородским).
По пути зашел к известному в то время блаженному старцу Василию Струеву (Болящему), проживавшему в селе Копышовка Тагайского района Ульяновской области (в настоящее время Майнского района), чтобы получить из его уст благословение, как и где ему жить. По пути следования он очень сильно заболел, и старец Василий благословил пожить в двух километрах от него в Базарном Урене у престарелых сестер Беляковых - Матрены и Анны. Им было в то время по 80 лет, это были очень религиозные старые девы. Не побоялись они принять в свой дом старца, "врага народа", у которого за плечами было два срока лагерей (многие этого боялись). Вот каким запомнили архимандрита Гавриила жители этой деревни: одет в длинный кафтан, на ногах резиновые галоши на шерстяной носок, завязанные веревкой, как лапти. И это в лютый январский мороз 1943 года. После долгих лет скитания по тюрьмам и лагерям здоровье батюшки было совсем плохое, и старые женщины приютили его у себя, создали покой и уют. Подлечили, как могли, и он стал чувствовать себя лучше. За ним со стороны властей был установлен строгий надзор, но, несмотря на это, к нему стало обращаться много верующих людей.
Шла война, и, как никогда, людям требовалась молитвенная помощь своим близким, воевавшим и погибшим на фронтах Великой Отечественной, да и себе.
Отец Гавриил тайно служил Божественную литургию, исповедовал, причащал святых Христовых Тайн, совершал другие требы. Частенько бывал у старца Василия в Копышовке, подолгу они вели духовные беседы, бывало, служил у него в доме литургию при большом числе верующих, причащал старца и всех желающих. На исповеди говорил так, что все плакали, а о. Гавриил обращался к иконе Спасителя и говорил: "Господи, прими эти слезы покаяния и прости их согрешения". Часто в своих проповедях рассказывал, приводя в пример апостолов Петра и Павла, как они согрешили перед Господом и как приносили покаяние. Сравнивал с бывшим апостолом Иудой Искариотом, который предал Господа. Одна верующая женщина из этих мест, в настоящее время уже преклонного возраста, которая часто общалась с о. Гавриилом, вспоминает, как батюшка сказал: "Я рад, что, живя здесь, я успел сказать 33 проповеди". Везде старался выполнять свой пастырский долг, окормляя верующих. Православный народ и в то время не мог жить без веры в Господа: рожденные дети должны были быть крещены, молодожены повенчаны, а умершие отпеты по православному чину. Церкви же в округе все закрыты. Вот и послал Господь сюда такого светильника, о. Гавриила, пасти свое стадо православное.
Несмотря на строгий надзор, о. Гавриилу грозил очередной срок. Он никому не мог отказать в помощи, и здесь уместно вспомнить Евангельские слова: "Аз есм пастырь добрый: пастырь добрый душу свою полагает за овцы". Живя в Базарном Урене, о. Гавриил в первую среду Петрова поста организовал паломничество на могилу блаженного Василия, которого местные почитали за святого, жившего в начале XIX века в селе Базарный Урень и погребенного на опушке языковского леса, что в 18 верстах от Базарного Уреня. В этот день при большом стечении верующих в очередной раз, как было и раньше, были отслужены Божественная литургия, панихида, полный парастас с чтением 17-й кафизмы Псалтыря. Было много желающих причаститься, которые готовились к этому дню постом и молитвой. Причастников было около 300 человек, и какая это была незабываемая служба! О ней помнят и сейчас пожилые люди. Отец Гавриил описал это в своем духовном труде, повести "Василий Блаженный".
|
Отец Гавриил, прожив в Базарном Урене до начала мая 1946 года и немного поправив свое здоровье, обращается с прошением о назначении на службу к епископу Ульяновскому и Мелекесскому Софронию (Иванцову) (6) и был назначен настоятелем церкви Пресвятой Богородицы Неопалимой Купины (7) города Ульяновска. Сразу к нему поехали верующие из Базарного Уреня и других близлежащих сел, которые ранее ходили к нему тайно. Прихожане этого храма тотчас узнали в нем истинного ревностного пастыря. Отцу Гавриилу была присуща любовь к богослужению, благоговейная строгость в исполнении церковного устава. Божественную литургию о. Гавриил совершал с особым духовным подъемом, со слезами молясь за прихожан своего храма и за весь мир. Неотъемлемой частью богослужения считал проповедь и постоянно проповедовал в храме. Говорил он проникновенно и убедительно. Поучения его были глубоки по смыслу и вместе с тем доступны пониманию всех молящихся, каждому открывалось свое, необходимое именно в эту минуту. Власти, видя, каким он стал пользоваться авторитетом и уважением, решили отказать ему в прописке "как врагу народа", и он был переведен настоятелем Никольской церкви (8) в г. Мелекесс (в настоящее время г. Димитровград).
По приезде в Мелекесс отец Гавриил купил небольшой домик по ул. Неверова, 4 благодаря денежной помощи брата Григория, который проживал в Москве, работая на заводе имени Сталина.
|
1947 год. г.Мелекесс |
С началом службы о. Гавриила в Никольской церкви духовная жизнь прихожан оживилась. После служб в воскресные и праздничные дни стали проводиться духовные беседы, на которых толковались прочитанные во время литургии главы из Евангелия, изучались молитвы. А так как батюшка не выдерживал большого напряжения из-за слабого здоровья, то беседы проводились после вечернего богослужения. Утреннее богослужение было долгим, служились после литургии молебны, панихиды, совершались Таинства крещения и венчания. И беседы удобнее, конечно, было проводить вечером. Духовные беседы проводились с прихожанами по благословению епископа Ульяновского и Мелекесского Серафима (9). В церковь стало ходить много молодежи и детей, которых батюшка называл духовными цветами общества и Церкви. Отец Гавриил, умудренный жизненным опытом, просвещенный благодатью Божией, находил путь к каждому сердцу. Ему были совершенно чужды осуждение и равнодушное отношение к людям. Отец Гавриил был скромным, кротким, смиренным человеком. Добрый и снисходительный к другим, вел аскетическую, подвижническую, монашескую жизнь, имел всецелое послушание своим архипастырям и искренне любил их. За свою службу Православной Церкви отец Гавриил был награжден набедренником в 1922 году, скуфьей в 1922 году, камилавкой в 1923 году, наперстным крестом в 1924 году. В его собственноручном послужном списке значится: "Под духовным судом и следствием не был, запрещению не подвергался, в расколе не был и в обновленчестве не состоял".
Отец Гавриил был необычайно строг к себе, а также к церковному притчу, не терпел пьянства и безнравственности. Не всем это нравилось. Некоторые - регент хора, церковный староста, председатель ревизионной комиссии - вели себя неблагочестиво. Приходили в церковь в пьяном виде, устраивали скандалы, на свои нужды расходовали деньги из церковной кассы. Замечания, сделанные батюшкой, им пришлись не по душе, и они стали писать клеветнические письма и доносы в Московскую Патриархию, правящему епископу, уполномоченному по делам религии при Ульяновском облисполкоме и в органы государственной безопасности. Хотели, чтобы архимандрит Гавриил ушел из церкви и дал им волю для безобразия и воровства. Правда, батюшка обращался к епископу Сафронию с просьбой о переводе на службу в другую церковь, но получил отказ. И вот регент Костин пишет очередной донос на батюшку, и 8 июня 1949 года отец Гавриил был арестован сотрудниками государственной безопасности во время богослужения в церкви. Прихожане все плакали, им было жалко своего пастыря, который жил только для них, отдавая всю свою душу. Когда его вывели из церкви, сотрудники ГБ остановили проезжающую автомашину с углем и с насмешкой посадили батюшку на нее, чтобы довезти его до отдела милиции. Многие прихожане бежали за машиной со слезами, чтобы получить, возможно, последнее благословение и попрощаться с ним. Когда машина подъехала к милиции, батюшку было не узнать, он был весь черный от угольной пыли. Сразу подошли верующие, и им было сказано с усмешкой: "Вот сидит ваш поп". Одна верующая, Анна, осмелилась подойти ближе к машине и с сожалением спросила: "Отец Гавриил, за что вас так?" А он отвечал: "За грехи, люди нашлись и написали клевету. Последний мой суд будет". А когда он слез с машины, народ стал подходить к нему под благословение, но милиция не допустила. Дома у батюшки был проведен обыск: описан из так называемых ценностей старый самовар, изъяты облигации внутреннего государственного займа и 500 рублей денег. Его сначала поместили в мелекесскую тюрьму, а 9 мая перевли во внутреннюю тюрьму управления Министерства государственной безопасности Ульяновской области, считая, что на свободе батюшка может уклониться от следствия и суда.
Архимандрита Гавриила обвиняли в том, что он является враждебно настроенным к политике ВКП(б) и советского правительства, среди верующих на протяжении ряда лет проводит антисоветскую пропаганду. Возглавляемую им мелекесскую церковь превратил в духовную школу, в которой в праздничные и воскресные дни после церковной службы с верующими проводились собеседования, беседы по изучению молитв, обрабатывая их в антисоветском духе, привлекая к церкви молодежь и детей школьного возраста, называя их духовными цветами жизни и Церкви. В одной из проповедей сказал: "Родители, чтобы не допустить детей к неповиновению, нужно им всегда внушать слово Божие. Утром встанет дитя - заставить его молиться, приучать к страху Божию, тогда дети будут расти послушными". Игнорировал марксистско-ленинские науки. Во время церковной службы упоминал, как считают власти, бывшего черносотенца, врага революционного движения, о. Иоанна Кронштадтского. Вспомнили и его жизнь в Базарном Урене, когда он не имел определенного занятия и проводил богослужения и антисоветскую пропаганду, что уже два раза был судим и отбыл наказание.
На основании этого архимандриту Гавриилу было предъявлено обвинение в преступлении, предусмотренном статьей 58-10 ч. 2 УК РСФСР. Во внимание не брались старость, перенесенные две сложные операции и плохое состояние здоровья - и только содержание под стражей.
Начались мучительные допросы, которые начинались в 23 часа и продолжались до двух - трех часов ночи. Следователи, а в особенности, как писал позже сам батюшка, один из них вел себя просто по-зверски, когда допрашивал, всячески ругался, унижал, возможно, даже и бил. На одном допросе батюшка сказал: "Я вас очень прошу, время уже два часа ночи, я очень плохо себя чувствую и прошу прекратить допрос". И такие допросы шли целых семь месяцев. Но батюшка на всех допросах, на суде и в жалобах в Верховный суд РСФСР не признавал себя виновным.
По поводу "антисоветской настроенности и агитации" заявлял: "Настроен я религиозно, я человек верующий, антисоветской агитацией никогда не занимался. Нигде и никто не слышал от меня враждебных слов в адрес советской власти и ея вождей. Сборищ не собирал, проповеди говорил только в церкви, призывал верующих к честному труду и исполнению своих гражданских обязанностей, заботе о семье и быть полезным членом общества и государства".
В отношении игнорирования науки говорил, что "это неправда, науку я люблю и всю жизнь учусь и другим советую учиться, ибо учение - свет, а неучение - тьма. Наука облагораживает человека и облегчает ему жизнь. Пред людьми науки я преклоняюсь и превозношу их имена, труды и открытия. О сотворении на земле жизни и человека говорил, как написано в Святом Писании, по-другому и не мог сказать". "Проповеди произносились в строго церковном духе, ни в какой мере не касался политики. А остальное, что говорят так называемые свидетели, это клевета". Но были и другие свидетели, которые показывали, что дети отца Гавриила очень любили, встречали на улице, старались получить благословение, ходили на службу в церковь, любили проповеди и его духовные беседы. В отношении протоиерея Иоанна Кронштадтского батюшка объяснил, что его память отмечена в церковном календаре Московской Патриархии.
|
Хотя отец Гавриил не признал себя виновным, областной суд 29 декабря 1949 года признал его виновным по ст. 58-10 ч. 2 УК РСФСР и приговорил к 10 годам лишения свободы с поражением избирательных прав сроком на 5 лет с конфискацией дома. Этапом в товарном вагоне в лютую стужу январских морозов отправили в сибирский лагерь МВД СССР города Мариинска Кемеровской области. Дорога была долгой, но старый и больной о. Гавриил и это перенес с Божией помощью.
По прибытии в лагерь о. Гавриила поселили в барак, где содержались отпетые уголовники, рецидивисты, которые, даже находясь в заключении, продолжали совершать преступления, в том числе и убийства. Когда надзиратель вел о. Гавриила первый раз в камеру, коридоры были длинные, и батюшка несколько раз попросил отдохнуть, иначе было не дойти. Одышка и сильная сердечная боль давали о себе знать. Надзиратель во время отдыха внимательно смотрел на батюшку и думал, что в первую же ночь убьют его, ведь без убийства не проходило ни одной ночи. Когда открыли дверь камеры, батюшка вошел туда и возгласил: "Мир вам!" И сразу сказал, что он священник, и попросил разрешения помолиться. Сначала сокамерники возмутились, но потом как-то притихли и стали слушать молитву, в которой отец Гавриил поминал всех страждущих и озлобленных... И вскоре все они почувствовали на себе благодать Божию, избрали его за старшего и все делали только с его благословения. С появлением отца Гавриила здесь уже не наблюдалось тяжких преступлений. Постоянно в бараках проводились повальные обыски и ночные вызовы в особый отдел. Но и в лагере он продолжал свое служение как верный пастырь Христовой Церкви: вел беседы с заключенными, исповедовал, отпевал умерших. Все это запрещалось лагерным начальством, и за нарушение полагался карцер, из которого можно было и не выйти. Поэтому богослужения совершались в строжайшей тайне. Отец Гавриил в первые два срока пребывания в лагерях претерпел много издевательств над собой: были случаи избиения чуть не до смерти, выводили на 40-градусный мороз на улицу босиком и держали по нескольку часов. Однажды решили подсыпать ему яд в пищу, но Господь открыл батюшке их умысел, он помолился, перекрестил еду и сказал: "Напрасно вы меня травите. Вы мне яду подсыпали. Я съем эту еду, как вы этого хотите, и она не причинит мне вреда". Они все переглянулись, стали смеяться и ждать, что батюшка тут же умрет. Но с Божией помощью он остался жив и невредим. Все издевательства совершались только из-за того, что он священник. В Мариинский лагерь отцу Гавриилу приходило много посылок от его духовных чад с продуктами, которыми он оделял всех живущих вместе с ним. Лагерное начальство говорило ему: "Иван Иванович (по-мирски), для вас только почта и работает". Делить продукты в камере доверяли только о. Гавриилу, как старшему. Зачастую он отдавал свой кусок хлеба самым истощенным из собратьев по несчастью, лечил обмороженных. Несмотря на преклонный возраст и болезни, лагерное начальство гоняло его на тяжелые работы. В зоне во время работ старец в рваной телогрейке выглядел усталым, изможденным, но когда к нему обращались за советом и поддержкой, люди видели его глаза и понимали, что отец Гавриил полон необыкновенного духа, веры, любви к окружающим. Да, отец Гавриил даже в тех нечеловеческих условиях нес несчастным людям помощь и свет веры Христовой. Он был необходим всем находящимся там, неся им добро, духовное и душевное утешение и показывая, что даже такая нечеловеческая лагерная жизнь не так страшна, если с тобою Бог, к которому можно прибегнуть. Один из заключенных, имя его неизвестно, посвятил отцу Гавриилу стихотворение. В нем есть такие строки:
Полилась из уст его беседа,
Как смягчающий елей.
Мы вникали благовейно
В смысл его простых речей.
Он говорил спокойно, тихо
О Боге, о Его любви.
Его слова, как огнь палящий,
Своею силою нас жгли.
После смерти Сталина, в марте 1953 года, была объявлена большая амнистия политзаключенным, но отец Гавриил продолжал отбывать свой срок в лагере. 4 сентября 1953 года он пишет очередную жалобу в Верховный суд СССР, просит отменить решение Ульяновского областного суда как незаконное и построенное на клеветнических показаниях свидетелей. Как и прежде, не видит и не признает своей вины, не понимая, за что осужден на 10 лет старый больной человек. Тогда ему исполнилось 65 лет, здоровье было очень плохое, и он просит отпустить его домой, чтоб умереть в кругу близких ему людей. Его просьбу удовлетворяют в октябре 1954 года. Надо сказать, что был отец Гавриил великолепным писателем, и осталось от него большое духовное наследство - здесь и проповеди, и многочисленные письма, есть и повести. В одной из них, "Беседа двух старцев", как мне кажется, батюшка описывает случай, который произошел с ним самим в лагере. "Однажды под давлением всего пережитого я лег на свое убогое ложе с намерением скорее заснуть. Измученный переживаниями целого дня, я действительно в ту же минуту погрузился в глубокий сон. Увидел я себя стоящим в конце площадки перед бараком. Одноэтажный длинный барак тянулся с северо-востока на юго-запад, перед ним была небольшая площадка, где в свободное время гуляли и куда на свежий воздух выходили заключенные. День был пасмурный, но дождя не было. Я стоял на конце площадки с южной стороны. Там стояли и другие, преимущественно старики, народу было немного. Окинувши взглядом площадку, я посмотрел и на барак, и дальше на запад. Взор мой прикован был чудным видением. Низко на облаках плыла величественная женщина - Монахиня, одетая во все черное и с черным апостольником на голове. Взор Ея блистал, лицо светилось, красоты было неописуемой. Величественно она плыла по воздуху и плавно опустилась на середину площадки к стоящему народу. В мыслях у меня промелькнуло, что это Матерь Божия пришла посетить нас, скорбящих, и подать утешение в печали. Скорыми шагами я направился к ней, но здесь глазам моим представилась друая жуткая картина. Недалеко от того места, где она опустилась, далее к востоку среди народа стоял огромного роста бурый медведь. Он стоял, как копна, вернее, сидел на задних лапах с вытянутыми вперед передними лапами. Я задрожал от испуга, что этот великан-зверь растерзает Монахиню. Она же шла прямо на него. И что же? Она не дошла до него. Как только увидел Ее этот страшный великан-зверь, рассыпался, как прах, исчез бесследно. Не убежал, не спрятался и не скрылся куда-либо, но рассыпался в прах и исчез, не оставив после себя никакого следа, так что никаких признаков о его существовании на площади не осталось.
Матерь Божия двигалась по тому же направлению, как и вначале, т. е. дальше на восток. Народ подходил к Ней, и Она каждого благословляла, что-то давала каждому в руку. Все с радостью спешили к Ней получить благословение и получить во утешение то, чем Она оделяла всех. Спешил и я, но вследствие того, что я стоял на самом конце площадки, скоро не мог подойти, и тем более когда весь народ тесным кольцом окружил Ее со всех сторон. Когда подошел я к первым получившим от Нее гостинцы, спросил: что Она раздает? Один благообразный старичок показал мне только что полученную от Нее круглую небольшую лепешечку размером, видом и цветом наподобие печенья; разломивши пополам, старичок половину отдал мне. С радостью я взял как дар и благословение Матери Божией, а сам употреблял все меры, чтобы самому подойти и лично получить от Нее благословение и гостинец. Но сего по моим грехам не удостоился, ибо как я получил половину лепешечки, данную мне старичком, как небесный дар, как благодать Божию, как небесный хлеб, данный людям в благословение, освещение и подкрепление духовных, телесных сил, я с благословением принял его во уста и тут же проснулся, чувствуя сладость во устах.
Проснулся я с большим сожалением, как бы потерявши сокровище и драгоценности, не удостоившись лично получить от Матери Божией то, чем она утешала многих. Я сокрушался и был в великой печали, что по своим грехам не удостоился получить благословение. Во время такого печального раздумья меня осенили отрадные мысли. В них слышался мне как бы голос, отрадный голос Самой Матери Божией, ласково и непонятно раздававшийся в ушах моих: "Не печалься, - слышалось мне, вещал сей таинственный голос, - видение сие для тебя не окончено, а только прервано, оно продлится для тебя в самой жизни. Ты идешь и стремишься получить благословение и милость. Не ослабевай, терпеливо продолжай путь, вместе с благословением получишь милость и дар". Настоящие мысли ободрили меня.
Хотя лично я не удостоился получить от Матери Божией гостинец, которым Она оделяла подходящих к ней, однако и не лишен был благодатного утешения, которое получил через старичка в виде половины сладостного печенья. И оно имело для меня пророческое значение, а именно: я пробыл в лагере на этот раз половину срока, данного мне. После которого я удостоился уже наяву получить благословение на возвращение домой, как вещал мне сей таинственный голос, и дар освобождения".
Где бы ни пребывал батюшка, там царил мир и покой. Да, в этом дальнем лагерном пункте его сразу полюбили. За всех осужденных он так и продолжал молиться. Даже надзиратели порой приходили в его барак, чтоб послушать наставления и беседы. Вспоминает Ольга, отбывавшая с батюшкой свой срок. "Когда я работала на кухне в лагере, пекла на Пасху куличи для всех заключенных, а батюшка служил Пасхальную службу и благословлял их". Отец Гавриил даже в трудные лагерные годы не нарушал постов, как бы ему это трудно ни было. Ольга любила повторять, что отец Гавриил из тюрьмы сделал тайный монастырь. Как-то подошел отец Гавриил к Ольге и предрек скорое освобождение, так как она была осуждена, будучи совершенно невиноватой, как вскрылось позже. Она заплакала: "Батюшка! Не хочу уходить от вас". Он в ответ: "Мы еще увидимся..." И действительно, после освобождения Ольга переехала в Мелекесс и купила домик на улице Неверова, на которой жил батюшка. Позже, когда был освобожден отец Гавриил, они и встретились на этой улице. Радости, конечно, не было конца.
Начальник лагеря относился к отцу Гавриилу с большим уважением. У него тяжело болела жена, обошла всех врачей и к профессорам обращалась, но помощи ни от кого не получила. И тогда он стал просить отца Гавриила, чтоб он полечил жену. "А как лечить? Идите к врачу" - "Пользы нет!" - "А я ведь молюсь и прошу у Господа, чтоб исцелил болящего" - "А я это и прошу вас". Тогда начальник пригласил отца Гавриила домой. Он жил у него две недели. И по молитвам отца Гавриила его жена получила от Господа полное исцеление. Тогда начальник стал хлопотать о его досрочном освобождении, хотя была надежда и на Москву. И вот 3 октября 1954 года состоялось заседание Кемеровского областного суда, на котором было вынесено определение о досрочном освобождении отца Гавриила по болезни, и он был освобожден из-под стражи 23 октября, отбыв ровно половину срока.
Находясь вдали от духовных чад, архимандрит Гавриил поддерживал их молитвенно, не оставлял без пастырского попечения, хотя сам находился в несравненно более тяжелом положении. Он постоянно присылал в своих письмах наставления, проповеди, духовные труды. Посылал поздравления к праздникам Святой Церкви. Свои письма он начинал, испрашивая милость, мир и благословение на всех словами: "Возлюбленные о Господе чада, боголюбивые братия и сестры!.. Возлюбленные чада, не меняйте свои сокровища духовные на страсти и пороки, делами милосердия отправляйте их в страну вечности, там они будут вашим богатством духовным. Украшайте свои души добрыми делами, чтобы быть достойными Небесного Жениха Иисуса Христа. Тогда, как отправитесь в путь и пришедше в страну вечной жизни, услышите от него радостный призыв: придите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное от создания мира". Он призывал хранить верность Богу во всех обстоятельствах.
Трижды судимый, отец Гавриил пробыл в лагерях в общей сложности семнадцать с половиной лет, но никогда не жаловался на ужасы лагерной жизни. О себе он почти ничего не говорил, хотя все знали, какая страшная судьба выпала на его долю, а он все это воспринимал как испытание его в вере и любви к Богу. Только говорил: "На все воля Господня, Слава Богу за все!" Но он непоколебимо верил в благой промысел Божий о каждом человеке, в Покров Царицы небесной над каждым из нас, безропотно и мужественно переносил страдания все долгие годы заключения. Он говорил: "Я рад, что Господь сподобил меня пострадать вместе с моим народом и потерпеть сполна все скорби, которые не единожды выпали на долю православных, что испытания посылаются человеку от Бога и необходимы для его очищения и освящения".
После освобождения из лагеря вернулся в Мелекесс. Дом его был конфискован. И он пошел в церковь, где его арестовали, надеясь на добрых людей. Многие боялись пригласить к себе "врага народа". Но вот нашлась добрая душа Евдокия Васильевна, которая не побоялась принять отца Гавриила после такого длинного срока лагерей, хотя домик ее был небольшой и в семье четыре человека. Это на улице Ленинградской, 19.
6 января 1955 года Президиум Верховного суда РСФСР рассмотрел жалобу отца Гавриила и постановил: приговор Ульяновского областного суда от 29 декабря 1949 года и определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РСФСР от 23 февраля 1950 года в отношении Игошкина И.И. отменить и делопроизводство прекратить, из-под стражи освободить, полностью реабилитировать. Признано, что отец Гавриил осужден без достаточных оснований.
Начались хлопоты по поводу конфискованного дома, который вскоре был возвращен. В знак благодарности к Евдокии Васильевне и ее семье отец Гавриил пригласил жить в свой дом ее и всю ее семью, так как их дом совсем стал ветхий, сказав: "Будете за мной ухаживать, я человек больной, долго не проживу, а дом подпишу на вас". Так он и сделал.
Вернулся после лагеря именно в Мелекесс, как он сам говорил, молиться за своих врагов, строго следуя заповедям Божиим. Многие духовные чада, узнав о возвращении батюшки, приезжали к нему со всех концов страны, даже прилетали на самолетах. Здоровье его было сильно подорвано. Он обладал необыкновенной духовной благодатью и особыми качествами, недоступными для других людей, он открывал всем приходящим к нему двери духовной жизни, каждому чем-то помогал, некоторых вразумлял - каждому находил и преподавал свое духовное "лекарство".
Многие шли к батюшке со своими бедами, радостями и болезнями, испрашивая совета, благословения, и все уходили от него с обретенным душевным покоем. Пастырь, которому было свойственно полное самоотвержение ради ближнего, безграничная любовь к несчастным, больным, душевно и телесно страждущим, не знал покоя ни днем ни ночью, трудился до полного изнеможения и еще при жизни был прославлен Богом даром прозорливости и исцеления. Перед его духовным взором открывалась душа человека. Батюшка горел Божественным огнем ревности к Господу, но этот огонь не опалял, а просвещал. В лучах исходящей от него любви согревались сотни людей. Всех приходивших к нему обязательно накормит, а приезжим найдет место для ночлега в своем тесноватом домике. Были сделаны широкие лавки и на ночь ставились, где было свободное место, а днем убирались.
Всех утешал, помогал, за всех молился. К нему шли как простые люди, так и священники. В его записной книжке около пятисот адресов его духовных чад, среди которых адреса митрополитов: Ленинградского и Ладожского Елевферия (Воронцов , +1959 г.), Крутицкого и Коломенского Николая (Ярушевича, +1961 г.), епископов: Мануила (Лемешевского, впоследствии митрополита, +1968 г.), Серафима (Шарапова, +1959 г.) и других, а также многих священников.
Еще в послевоенные 1946 - 1947 гг. отец Гавриил посетил своего любимого наставника и духовника по Марфо-Мариинской обители отца Митрофана Серебрянского (впоследствии архимандрит Сергий), который находился в ссылке в селе Владычное Калининской области (ныне Тверская). Это была их последняя встреча в этой жизни. Он умер в 1948 году.
После освобождения, пока позволяло здоровье, несколько раз бывал в первопрестольной (Москве). Навещал своих духовных чад, бывал на приемах у знаменитых московских врачей. Встречался с митрополитом Николаем (Ярушевичем), который в то время возглавлял издательский отдел Московской Патриархии, очень хотел, чтоб его духовные труды увидели свет и были настольной книгой православных христиан. Но это было по тем временам сделать трудно, как он только ни старался. Но ведь на все воля Божия. Очень скорбел о том, что храмы, в которых он служил, были закрыты и там царили мерзость и запустение.
После лагеря отец Гавриил не служил в церкви - было слабое здоровье, да и местные священники держали на него злобу, ему не разрешали входить в алтарь, хотя он и был архимандритом, выше их по чину и духу. Церковные службы старался не пропускать, когда позволяло здоровье. И какое у него было смирение! Придя в храм, стоял всегда у порога среди нищих и возносил свои молитвы к Господу от чистого сердца.
Вот и решил отец Гавриил подать прошение Патриарху Московскому и всея Руси Алексию (Симанскому) благословить его в Одесский Свято-Успенский мужской монастырь. Но получил ответ, в котором рекомендовалось обратиться непосредственно к правящему архиерею Одесской епархии, в чьем ведении находился монастырь. Правящие архиереи того времени боялись брать к себе священников, прошедших лагеря, чтобы не причинять себе проблем с властями и органами государственной безопасности. Да ведь на все воля Божия. Не местом ведь свят человек. К отцу Гавриилу еще больше стало обращаться верующих, о нем узнали во всей стране, а священники из зависти запретили ему приходить в церковь. И тогда он стал служить Божественную литургию у себя дома.
В лице отца Гавриила все приходящие к нему находили опытного наставника, любвеобильного и простого старца.
Всего себя старец Гавриил посвятил служению людям. Любовь к ближним прежде всего выражалась в его самоотверженном пастырском душепопечении. Любвеобильное сердце старца было всегда открыто для всех приходивших к нему. Живая вера в Бога, глубокое смирение, ум, просветленный светом христианских истин, духовная опытность, приобретенная подвижнической жизнью и долговременным общением с людьми всех возрастов и сословий, - все это сообщало живому слову старца силу, убедительность, проникновенность, а часто и прозрение прошедшего, настоящего и будущего из жизни собеседника. Отец Гавриил в этой жестокой жизненной битве победил зло своей духовной добротой.
Отец Гавриил не забывал своих родных и близких, проживающих в Пензенской области. В городе Кузнецке проживала родная сестра Пелагея, а брат Григорий - в Москве, но последние годы часто жил в Мелекессе.
Всех их он очень любил, посылал письма с духовными советами и поучениями и всего две-три строчки писал о себе. Многим посылал на молитвенную память фотографии. Односельчане бывали у него и в Москве, где встречал их с большой любовью и, по возможности, оказывал денежную помощь. Помогал безвозмездно сиротам, вдовицам, бедным людям, как родным, так и односельчанам, которых застигали болезни и сильные нужды. Это он делал, когда был на свободе, посылая посылки с продуктами и денежные переводы. Особенно любил детей в их невинном возрасте. Дети тянулись к нему, называя его дедушкой, и он их ласкал, обнимал и призывал благословение Божие. Многие односельчане и сейчас помнят его по рассказам своих дедов, называя его по-мирски Иван Иванычем - так они запомнили.
Отец Гавриил последний раз посетил родные пензенские места в июне 1956 года.
Гостил в Самодуровке у родственника - Петра Ивановича Игошкина - глубоко верующего человека. Молва о приезде батюшки быстро облетела близлежащие села. Родные и односельчане очень его уважали и тогда уже считали святым человеком. Всем хотелось увидеть, получить от него духовное наставление и благословение. Он всех принимал и выслушивал с великой радостью.
Обошел пешком села Сыреси, Самодуровку, Шугурово, Шкудим, Качим, где проживали его родные, в их домах служил Божественную литургию, на которой причащал святых Христовых тайн немощных и больных. Служил молебны, совершал крещения и на могилах служил панихиды, и все это делал при большом стечении верующих. С великой радостью вместе со своими односельчанами совершал молитвы, призывая на них милости Божий и благословение Господне. Совершил последнюю панихиду в своей земной жизни на могиле своих родителей, которые похоронены около церкви Рождества Христова села Сыреси. Именно в этой церкви он был крещен. Батюшка очень скорбел, что церковь стоит поруганная безбожными властями, и очень просил своих земляков приложить все усилия по ее восстановлению, чтобы в ней славили Господа нашего Иисуса Христа и возносили христиане свои молитвы.
|
По возвращении в Мелекесс отец Гавриил пишет в своем письме: "Все родные и односельчане принимали меня как ангела Божия, старца и служителя Христова. С отрадою и любовию вспоминаю ваше ласковое гостеприимство и нелицемерное радушие, которым вы осчастливили меня при встрече, и во все дни пребывания у вас оказали внимание и любовь как самому близкому человеку, как отцу родному. Ваше христианское гостеприимство, ваше радушие, ваша нелицемерная любовь, оказанная мне при встрече, наши беседы и совместные молитвы - вспоминая об этом с любовью, возношу свою молитву о вашем здравии, благополучии и благоденствии".
Последние годы батюшка стал заметно стареть, но, как и прежде, к нему шли люди. Много писал, желая оставить после себя духовное наследие, а брат Григорий печатал на печатной машинке.
В том году, как ему умереть, зимой в закрытом коридоре днем увидели белого голубя. Когда батюшке о нем сообщили, он велел внести к нему в комнату, в которой он находился безвыходно. Голубь прожил три месяца. Когда отец Гавриил писал, голубь сидел у него на плече. Во время обеда ставили для голубя отдельную посуду, а спал он в комнате батюшки, высоко на печке. Пришла весна. В безветренный солнечный день батюшка благословил выпустить голубя на волю. Голубь прямо полетел вверх, высоко-высоко, и вскоре исчез неизвестно куда.
Годы земной жизни старца завершились. Душа его постоянно пребывала в молитве, в ней он черпал силы. Внешне выглядел спокойным, ровным. Он благодарил Бога за все полученные от Него милости, оплакивал все свои прегрешения, готовился к переходу в Горний мир. Состояние ухудшилось. С каждым днем телесные силы слабели. До последнего были вокруг него его чада. За три дня до смерти видел необыкновенный свет и в нем Господа, разговаривал с ним. Вот каким был последний день земной жизни отца Гавриила: "Это было воскресенье 18 октября 1959 года. Утром дома служил Божественную литургию, причастился Святых Христовых тайн. Как и всегда, во время "Тебе поем" очень сильно плакал, в течение дня много писал, вечером отслужил всенощную - это была половина девятого. После вышел на улицу немного погулять, затем был ужин, но когда ему принесли пищу, он попробовал две ложки и отказался. После попросил прочитать акафист "Иисусу сладчайшему", слушал лежа и вдруг стал говорить: "Грудь давит и тяжело дышать".
Предчувствуя смерть, попросил прочитать "Канон при разлучении души от тела". Стал прощаться со всеми, велел крестить его с головы до ног, окинул взглядом все четыре стороны света и тихо заснул. Сначала думали, что спит, но пульс уже не бился - умер.
Такой мирной, блаженной и христианской кончины Господь сподобил отца Гавриила.
Быстро разнеслась весть о кончине батюшки и болью отозвалась в сердцах его почитателей. Всем хотелось побывать около честных останков блаженно почившего старца. Ко гробу стекалось множество почитателей из духовенства, среди которых был о. Иоанн Снычев (впоследствии митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский) и духовные чада.
Боголюбивая душа отца Гавриила отошла к Господу, которого он возлюбил от дней самой ранней юности, которому служил безраздельно всю свою долгую жизнь, своими дивными делами прославлял Его: молитвой врачевал неисцелимые болезни, отъемля всякую слезу от лица страждущих и изнемогающих.
Почил от дел своих праведных, умолкли уста, вещающие слова любви и утешения, закрылись очи, с лаской и прозрением проникавшие в сердца людей, но его пламенный светлый дух дерзновенно молился Богу, как и обещал старец, за всех приходивших к нему.
Еще при жизни отец Гавриил говорил своим чадам: "Когда меня не станет, ходите ко мне на могилку, как у вас время есть. Все, что у вас есть на душе, что ни случилось с вами, припав к земле, как живому, расскажите. И я вас услышу и помогу. Для вас я всегда живой".
Да, умер отец Гавриил только телом, а духом пребывает у Престола Божия за всех обращающихся к нему за помощью с верою и любовью, по-прежнему изливающейся на всякого приходящего к нему. Об этой неумирающей любви почившего старца свидетельствуют те исцеления и те незримые утешения, что совершаются на его могиле вот уже сорок первый год. Собрано более сотни таких свидетельств.
Похоронен отец Гавриил на старом городском кладбище около автовокзала. На его могиле всегда живые цветы. Народное почитание старца не прекращается. Его молитвами Господь утешает, ублажает и исцеляет всех приходящих к нему. Да, воистину это великий светильник Божий, и он светит всем. Мелекессцы давно считают его святым угодником и исповедником Христовым.
Святой преподобноисповедник Гавриил, архимандрит Мелекесский, моли Бога о нас! Аминь!
ПРИМЕЧАНИЯ:
1. Жадовская пустынь (Жадовский Богородице-Казанский мужской монастырь). Месторасположение монастыря было указано Самой Пресвятой Богородицей через явление Ее чудотворного образа, по преданию, в концеXVII века. В одну из летних ночей 1698 года старцу Тихону, тяжело болевшему в то время, явилась и сказала: "Встань, раб Божий Тихон, и пойди в село Жадовку на поляну, которая находится на источнике Самородки. Там ты увидишь Казанскую икону Богоматери, почерпни воды из этого источника и испей, и получишь исцеление от своего недуга". Так он и сделал. И обрел Чудотворную явленную икону, которая стала называться Жадовской Казанской Божией Матерью. В 1709 году на месте явления была построена часовня, а в 1714-м - деревянный Богородице-Казанский храм. Этот год считается годом основания монастыря Жадовская пустынь. Именно здесь пребывала главная пустынь не только новообразованной обители, но и всей Симбирской губернии. В 1764 году Жадовская пустынь упразднена, а в 1845 году стала снова возрождаться. В 1930 году закрыта безбожными властями. Чудотворная явленная икона Жадовской Казанской Божией Матери сохранена и в 1997 году возвращена. В настоящее время идет восстановление обители.
2. Храм Покрова Богородицы Марфо-Мариинской обители. Храм Покрова был построен в 1908 - 1912 годах, архитектор - А.В. Щусев, росписи М.В. Нестерова и П.Д. Корина в древнерусском стиле, и предназначался для праздничных богослужений; освящен епископом Трифоном (Туркестановым) 22 мая 1908 года. В этом храме великая княгиня Елизавета Федоровна была арестована и позже расстреляна в г. Алапаевске. В августе 1928 года храм был закрыт. Храм в настоящее время не возвращен Церкви.
3. Храм Святителя Николая (Благовещения) в Пыжах. Первое письменное упоминание относится к 1639 году. Каменный храм - замечательный памятник стиля русское узорье - был выстроен около 1670 -1672 гг. стрельцами полковника Пыжова. Трапезная и колокольня построены в 1691 -1692 гг., придел - в 1811г.
Престолы: главный - Благовещения Пресвятой Богородицы, придел -Святого Николая. Храм закрыт в 1934 году. Богослужения возобновлены в 1991 году. В 1999 году освящен придел в честь новомучеников и исповедников Российских. Святыни: частицы мощей прмч. Елизаветы и свт. Тихона, Патриарха Московского и всея Руси, частица облачения сщмч. Владимира, митрополита Киевского.
4. Богоявленский мужской монастырь.
Богоявленский мужской монастырь в Китай-городе был основан в 1296 году московским кн. Пр. Даниилом. Одним из первых игуменов монастыря был Стефан, брат прп. Сергия Радонежского. Первый деревянный монастырский собор был выстроен в конце XII - начале XIV века, каменный -в 1342 году. Ныне существующий двухэтажный каменный собор был построен в 1693 - 1696 гг.
Престолы верхнего храма: главный - Богоявления, приделы - свт. Алексия, митр. Московского, сщмч. Владимира, митр. Киевского. Нижний храм Казанской иконы Божией Матери, приделы - свт. Алексия, вмч. Георгия и свт. Феодосия Черниговского. В июле 1929 года закрыт. Колокольня монастыря с надвратным храмом Спаса Нерукотворного сломана в 1920 году. В 1991 году храм возвращен Церкви и освящен.
5. Храм Воскресения Христова в Кадашах.
Первое упоминание о храме в слободе ткачей и бондарей относится к 1498 году. Ныне существующий каменный храм построен в 1657 году, перестраивался в 1687 -1713 гг., колокольня - в 1695 году. В ХIХ веке были достроены крыльца и галереи. Является одним из красивейших храмов стиля нарышкинское барокко, важнейшим архитектурным памятником Замоскворечья. В начале ХХвека в храме служил известный московский священник о. Николай Смирнов. Престолы: верхнего храма - Воскресения Христова, главный престол нижнего храма - Успения Пресвятой Богородицы, приделы - Тихвинской иконы Божией Матери и Святителя Николая. Закрыт в 1934 году. Богослужения возобновлены.
6. Епископ Софроний (в миру Сергей Николаевич Иваицов) родился 21 июня 1880 года. В 1906 году окончил юридический факультет Московского университета со степенью кандидата прав, кроме того, в 1914 году окончил филологический факультет там же; в 1915 году окончил Психологический экспериментальный институт; в том же году мобилизован в действующую армию как прапорщик запаса, служил в царской армии в чине поручика; в 1920-м - ректор Красноармейского университета в Минске; в 1922 году пострижен в монашество с именем Софроний и рукоположен во иеромонаха; вскоре после этого уклонился в обновленческий раскол и в конце 1922 года хиротонисан в Москве обновленческими женатыми архиереями нового постановления во епископа Могилевского; с этого времени обновленческий Синод запретил ему носить монашеское имя Софроний, а приказал именоваться Сергием, то есть назвать себя мирским именем; с 1933 года - архиепископ Ирбитский, а с 1934-го - митрополит Коломенский и Звенигородский; в 1935 году был осужден по статье 58-10 УК РСФСР на три года, освобожден в 1938 году. В феврале 1946 года принят в общение с Московской Патриархией в сане иеромонаха и 7 февраля рукоположен во епископа Ульяновского. Хиротонию совершали: Святейший Патриарх Алексий, архиепископ Тульский Виталий и епископ Одесский Сергий. 4 августа 1947 года преосвященный Софроний назначен епископом Красноярским, викарием Новосибирской епархии. 24 декабря 1947 года скоропостижно скончался в Красноярске, там же и погребен.
7. Церковь в честь иконы "Неопалимой Купины" Божией Матери на Куликовке. Построена в 1912 году как полковая церковь. 19 мая этого года состоялось освящение в честь Божией Матери "Неопалимая Купина" . Для этого храма в 1911 году была написана икона "Неопалимая Купина" Божией Матери на Святой горе Афон, торжественная встреча состоялась 15 августа 1911 года при большом стечении духовенства и верующих. До окончания строительства икона пребывала в храме Всех Святых. Икона считается чудотворной - известно много случаев исцеления после молебна перед иконой. В настоящее время находится в той же церкви.
8. Никольская церковь.
Волна закрытия церквей безбожными властями не обошла и Мелекесс. Здесь все церкви были закрыты и отданы на поругание, ближайшая церковь - в 50 километрах в селе Ивановка. Русский народ, веками живший с верой Христовой, любил церковь и не мог жить без нее. И вот группа верующих в апреле 1945 года начала хлопотать об открытии церкви в г. Мелекессе, очень хотелось, чтобы вернули величественный собор Александра Невского, закрытый еще в 1931 году. Спустя месяц, 24 мая 1945 года, было принято решение о передаче здания бывшего старообрядческого молитвенного дома, расположенного по адресу: ул. Дзержинского, 10, закрытого в 1940 году. Здание было деревянное, площадью 200 квадратных метров и требовало капитального ремонта. Сразу после получения решения началось обустройство церкви под руководством протоиерея Дмитриева Михаила Ивановича. Иконы и церковная утварь были переданы из собора Александра Невского. И вот наступил долгожданный день - 14 июня 1945 года, когда было совершено первое богослужение и освящение престола в честь Святителя Николая, и церковь стала называться Никольской. Настоятелем храма был зарегистрирован протоиерей Трофимов Петр Степанович. Во время первого богослужения присутствовало 3000 человек из Мелекесса и окрестных деревень. Всех желающих церковь не смогла вместить, многие стояли на улице.
Какая радость была у верующих от открытия церкви! Со временем эта церковь стала тесна, и стали ходатайствовать о возвращении собора Александра Невского, но получили отказ, а вскоре он был полностью разрушен.
9. Епископ Серафим (в миру Алексей Сергеевич Шарапов) родился 12 февраля 1878 года в селе Крутое Елецкого уезда Орловской области в семье псаломщика. Образование получил в Ливенском духовном училище, Орловской духовной семинарии и Московской духовной академии, которую окончил в 1904 году со степенью кандидата богословия. По защите диссертации на тему "Вторая книга Ездры", "Историко-критическое введение в книгу" в 1912 году был утвержден в ученой степени магистра богословия. После окончания академии занимался преподавательской деятельностью. С 1912 по 1918 год - директор Вологодского учительского института. С 1918 по 1943 год - заведующий учебной частью Елецкого педагогического техникума. В 1943 году овдовел. С1943 по 1946 год служил в сане священника в Полтавской и Харьковской епархиях. 6 апреля 1946 года пострижен в монашество, а 7 апреля возведен в сан архимандрита.
14 апреля 1946 года хиротонисан во епископа Ростовского и Таганрогского. Хиротонию совершали: Патриарх Московский и всея Руси Алексий, епископ Измайловский и Белградский Максим и епископ Можайский Макарий. С 30 октября 1947 по ноябрь 1952 года был епископом Ульяновским и Мелекесским. В 1952 году назначен епископом Полтавским и Кременчугским. В 1947 году награжден медалью "За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 гг.". 20 февраля 1958 года ввиду болезни уволен на покой в Почаевскую лавру. Скончался 22 августа 1959 года. Погребен в г. Сергиев Посад.
